24 марта 1973 г. в городе Королеве (тогда – Калининграде) Московской области родился Андрей Мерзликин. Так как Королев — центр космических исследований, то своей профессией он избрал космическое машиностроение. Однако работать по этой специальности ему не довелось…
— А как Вы стали актёром? «Космос» развалился и у Вас уже стали посещать мысли об актёрстве?
— Да нет, мысли не было. В процессе получения высшего экономического образования, где-то в середине обучения, я услышал, что есть такие институты. Я сначала не поверил, что есть вузы, где люди могут учиться и потом стать актёрами. Приехал в Москву проверить. Узнал условия поступления. На бумажке мне все выдали, я вернулся домой и подумал: «А почему бы мне не попробовать, пока никто не видит?». Время было суровое – 1990-е. Пацанам, что ты собираешься учить стихи, прозу и басни говорить было нельзя (тем не менее, я это сделал). У нас в то время пол поселка моих сверстников погибло от наркотиков, другие — от бандитизма. Приехал, ну и вот так случилось, что я влюбился в это дело.
И вот, на этом фоне, я попал во ВГИК и ГИТИС. Когда я увидел, что мои сверстники, старшие и младшие ребята, занимаются литературой, танцами, учат стихи. Я ходил, смотрел. И они это делали не потому, что их кто-то заставлял или это какие-то другие люди. Они выглядели также как я. Просто их круг интересов был намного шире, чем мой. И мне они очень сильно приглянулись, я стал с ними знакомиться, общаться.
Я провел, практически, целое лето в институте, смотрел, как люди поступают, сам пробовал поступить, у меня не получилось. Но, тем не менее, я подружился и с педагогами и со студентами, с выпускниками и с поступающими абитуриентами. Я вернулся на свой экономический факультет и рассказал декану о своем прошедшем лете. Он мне говорит: «Я — арбатский парень. Хотел поступить в театральный и не поступил. И жалею до сих пор. Если, — говорит, — тебе пришла в голову эта мысль, ты лучше попробуй. Если не твоё, оно само отвалится». И он меня благословил, конечно, говоря словами громкими, но, тем не менее, благословил. Подтолкнул, сказав, попробуй. Так оно и произошло. И я пошёл во ВГИК и параллельно заканчивал дневной факультет экономического. Первые два курса, конечно, было тяжело, потому что было по две сессии зимой, по две сессии — летом.
— Вы уже во взрослом возрасте пришли к православию или c детства уверовали в Бога через родителей?
— Это мое личное. Раньше было иное время. Мы, в принципе, не были ранены идеей коммунизма, но также и не были воцерковленными людьми. Мы были люди — непонятно кто и откуда. И вот, уже работая по профессии, я стал больше задумываться о смысле жизни, больше рефлексировать. С годами, взрослея, я понимал, что накапливается то, что сейчас я называю грехами, а тогда просто: что-то мучало, что-то томило, и ты уже не так рад, чему раньше радовался и не получаешь такого удовольствия, как раньше. Но родителям этого не расскажешь и друзьям в этом стыдно признаться. Только сейчас я понимаю, что раскрыл мне глаза и привёл меня в храм Господь. Отстоял в очереди, пришёл на первую свою исповедь, а после исповеди и первого причастия у меня будто выросли крылья. В первую неделю я даже не понимал, что со мной происходит. Такая была радость! По неофитству я в этой благодати жил ещё очень долго. Потом уже начал приучать себя к постоянству. Я понял, что нужно как можно чаще прибираться в своей душе. И тогда внутри всё будет по порядку, и ты сам начинаешь видеть со временем, как заново накапливается то, что ты очищаешь. Ты начинаешь соблюдать этот процесс, разбираться в этом процессе и, в конце концов, учиться контролировать себя.
-Это было до женитьбы?
— Аня тогда была воцерковленной?
— Уже через год, когда мы поняли, что мы дальше идём вместе, я у своего духовника спрашиваю: «Что делать? Такая ситуация. Вот у меня, — говорю, — появился человек. И я понимаю, что мы уже пошли вместе, в одном направлении». Как-то я так свои чувства соизмерял, хотел самого себя понять, насколько я обманываю себя – не обманываю. Уже взрослый был, 32-х летний парень. И он говорит: «Ничего. Просто приводи её ко мне». Я пришёл к ней, спрашиваю: «Аня, ты пойдешь со мной на службу?» «Конечно, пойду», — ответила Аня. И пошла на первую свою службу. Хотя до этого не ходила. И также на моих глазах — первая исповедь, первое причастие. И я видел глаза настоятеля храма, который говорит: «Андрей, если ты упустишь её, будешь дураком». Человек священникам открывается по первой исповеди. Там же она долгая, за всю жизнь. Сейчас у нас — воцерковленная семья и мы каждую неделю ходим в храм.
— А Вы просите у Бога помощи, чтобы Он дал роль, или, когда уже есть роль, чтобы сыграть её хорошо?
— У меня был период, когда не было работы в кино. Потом неожиданно мне предлагают сняться в картине «Бумер», ставшей знаменитой и понаделавшей много шума. По большому счету, скажу честно, востребованность у меня всегда была, просто, были периоды, когда хотелось работы другого качества, выйти на какой-то новый уровень. Есть такой храм в Москве «Девяти Кизических мучеников». Однажды, когда я сидел без работы, мне сказали: «Иди туда, там, вот, попросишь, всё сразу исполняется». Я бегом — туда на службу. После службы — молебен, записочки написал. И на следующий день — звонок. Мне говорят: «Андрей, предлагается такая роль». Я даже не мог поверить. В одно касание, в течение одного дня у меня всё решилось. И партнер – Маша Миронова. И режиссер потрясающий, и фильм получился, который изменил мою жизнь, совершил большой поворот в моей карьере. И в фильмографии и в отношении ко мне, как к актеру-человеку. Это фильм «Качели» А на сегодняшний момент я руководствуюсь через батюшку. Я ему даю читать сценарий, обсуждаем то, что я уже сделал.
Интервью дано специально для нашей Газеты.
В подготовке интервью для печати принимали участие Александр и Виктория Фроловы.
Источники:
- Фото:Пресс-служба фестиваля «Окно в Европу 2018»